В мае в редакции мы устраивали читку потрясающего документального текста: студент-праудинец Dmitry Mulkov записал своего друга Колю, который назавтра отправлялся контрактником сами знаете куда. Уже долгое время этот Коля не оставлял меня (и не только меня) как поразительный слепок отечественного сознания: с Бродским на руке, любовью к маме, которой нужен санаторий, желанием срубить бабло, не вмешиваясь в политику и выскочить из кромешной пермской нищеты... Снайпер Коля как будто стал моим реальным знакомым, единственным знакомым, отправившимся "туда", а Митя Мульков говорил нам, что если Коля в августе вернется,— он запишет второй разговор с ним... А если не вернется — с его девушкой Настеной.
Сегодня Митя Мульков написал мне: "Марина Юрьевна, здравствуйте! Новость такая - Коля погиб. Я узнал об этом неделю назад, 3 дня назад я был на его похоронах, в его родном селе Ильинском. Я поговорил с Колей в ночь с 7 на 8 апреля. Вечером 8 апреля он сёл в поезд до Ростова. 22 апреля он был на территории Украины. 25 апреля он погиб. Получил ранение в голову во время артобстрела. 24 июня, спустя 2 месяца после смерти, он был похоронен".
Потом Митя прислал мне описание этих похорон, отпевание, кладбище, маму Коли, обнимавшую цинковый гроб, никакой Настены... Это НЕВОЗМОЖНО читать. Это НЕВОЗМОЖНО переживать. Маму хотел в санаторий. Дурак. Дураки. Преступники. Я сегодня совершенно не могу жить, просто не выживаю, но почему-то ужасно благодарна Мите Мулькову за эту подлинную историю. Не знаю почему.